http://www.rbcdaily.ru/2009/07/17/world/423348«Капитализм так же себя не оправдал, как и социализм»
Интервью с профессором швейцарского Университета Санкт-Галлена Фредмундом Маликом
Фредмунд Малик не похож на большинство экспертов-консультантов. Он не переносит американскую теорию менеджмента. В особенности не любит он идею shareholder values, в связи с чем неоднократно резко критиковал методы корпоративного управления, односторонне направленные на удовлетворение интересов акционеров. Именно в этом он усматривает одну из причин нынешнего глобального финансового кризиса. Неправильным считает он и широко распространенную практику подготовки менеджеров по программе MBA. Основную проблему экономики профессор Малик видит во все возрастающей сложности построения компаний. В науке его метод анализа этих структур получил название кибернетического менеджмента. Бестселлером стала его книга «Управлять, работать, жить». Наступление нынешнего кризиса он предсказывал уже давно. О последствиях и уроках глобального финансового и экономического кризиса и о том, почему никто не вправе успокаиваться раньше времени, ФРЕДМУНД МАЛИК рассказывает в интервью Handelsblatt.
— Г-н Малик, сейчас банки опять готовы идти на риск, да и щедрые бонусы снова в ходу. Неужели у банкиров такая короткая память, а кризис ничему их не научил?
— Да, это именно так, но не из-за короткой памяти, а потому, что работа строится по устаревшим канонам и методам, применяя которые справиться с вызовами кризиса невозможно. Это похоже на то, как если бы сегодня стали прокладывать курс корабля, пользуясь секстантом, вместо того чтобы применить возможности спутниковой навигации.
— Создается впечатление, что и государственным мужам ничего нового в голову не приходит? На саммите «восьмерки» они были на удивление немногословны…
— Вполне вероятно, что саммит этот должен был только замаскировать всеобщую беспомощность. Существует большой соблазн заняться политикой, которая была бы популярной, но абсолютно лишенной каких бы то ни было идей. Предпринятые до сих пор меры практически не действуют.
— А в чем причина?
— Например, в недостаточной ответственности менеджеров, да и в самой сути принимаемых финансовых мер. Частично ситуацию осложняет даже, к примеру, снижение банковской процентной ставки, ведь низкий процент в значительной степени стал одной из причин кризиса.
— По всему миру правительства активно инвестируют в различные программы по оживлению конъюнктуры. Неужели и это не действует?
— Мы повторяем те же ошибки, которые в 90-е годы совершали японцы. С тех пор там было принято примерно 15 крупных пакетов мер для оживления конъюнктуры. Все они оказались безрезультатными. Деньги до реальной экономики так и не дошли. То же самое происходит и сегодня. Так, в США из почти 1 трлн долл., предусмотренных пакетами мер по оживлению конъюнктуры, до экономики дошло не более 5%, а в Германии доля эта составляет менее 1%.
— Но ведь признаки выздоровления экономики уже появились. Растут котировки и на фондовом рынке...
— Тот, кто сейчас дает отбой тревоги, не изучал, по всей вероятности, опыт кризиса 30-х годов. Нынешний подъем биржи напоминает ситуацию 1930 года, когда после ее падения в октябре 1929 года на рынке началось сенсационное ралли, продолжавшееся вплоть до апреля. В тот момент все авгуры того времени единодушно твердили, что дно кризиса позади. Верили все и мерам, предпринятым Федеральной резервной системой. А ведь катастрофа только начиналась. В результате уровень Dow Jones составил в 1932 году 40 пунктов.
— А какова нынешняя ситуация?
— Сегодняшний рынок «быков» истоки свои берет в 1982 году. Тогда уровень Dow Jones составлял 1000 пунктов. Это та высота падения, которую нам следует принимать во внимание.
— Ну а вообще в какой мере можно сравнивать сегодняшнюю ситуацию с тем, что имело место в 30-х годах?
— Разница — в объемах, которые сейчас во много раз больше. А вот механизмы рынка сравнивать вполне можно. Биржа имеет две движущие силы. Одна из них — жадность. Или, другими словами выражаясь, вера в то, что можно постоянно богатеть, при этом не работая. И пункт номер два: так сильно фондовый рынок поднимается лишь тогда, когда делаются долги.
— Судя по всему, о бирже вы мнения невысокого?
— Напротив. Мой опыт на финансовых рынках — более 30 лет, причем на самых горячих рынках. Не было такого дня, чтобы я не занимался биржами.
— Вы такой жадный?
— От этого я себя отучил. Мне повезло или, быть может, наоборот, не повезло, но мое первое акционерное общество принесло 160% прибыли. Мне тогда было 23 года, и я вдруг стал богачом. Более того, я «прославился», потому что не мог держать язык за зубами, первому встречному рассказывая о своем успехе. И все просили у меня совета. На этом я хоть и потерял какое-то количество денег, однако набрался очень большого опыта.
— Вы анализировали причины финансового кризиса. Можно ли было его избежать?
— Кризис был неизбежен, но не были неизбежными те формы, которые он принял. И если Алан Гринспен утверждает, что до тех пор, пока пузырь не лопнул, распознать его невозможно, то, разумеется, это не так. Распознать негативные тенденции можно было достаточно просто. Соответствующих признаков было достаточно.
— Что вы имеете в виду конкретно?
— Экономика США большая, но она давно уже не сильная. Идет время, и многие ее сегменты прогнили. Это видно на примере дефицита торгового баланса. Конечно, несколько хороших фирм в США еще есть, но большинство неконкурентоспособны. Уровень инвестиций концернов до смешного низок — как в послевоенные годы. Видно это и по гигантской задолженности частных домохозяйств. Единственное, что в США процветало в последние годы, это Уолл-стрит, но теперь она покончила жизнь самоубийством.
— Есть ли тогда вообще будущее у финансовых рынков?
— Размеры финансовых рынков во много раз больше того, что требуется реальной экономике для ее инвестиций и ее торговли. Объемы настолько раздуты, что в ходе кризиса они значительно сократятся — минимум на треть, а, возможно, и на две трети. Без дела останутся множество банкиров и брокеров. В банковском же консалтинге и так уже нужды нет. Свои деньги сейчас просто надо оставить в покое — с каждым днем они будут дорожать из-за дефляции.
— Так, значит, цель, которую ставит глава Deutsche Bank Йозеф Аккерманн, — достичь рентабельности собственного капитала в 25% — абсолютно нереальна?
— Если ему это удастся, то это будет блестящим коммерческим достижением. Вопрос только в том, из чего эта рентабельность возникнет и что ему с ней делать дальше. Принесло ли это пользу его клиентам? Правильная предпринимательская логика начинается с клиента и заканчивается на нем же. Банк должен инвестировать в свой концерн и экономно выплачивать дивиденды акционерам. К сожалению, многие фирмы слишком редко задумываются о будущем.
— Почему же так происходит?
— Достижения любой компании оцениваются только лишь по финансовым показателям. Для оценки фирмы этот метод наихудший. В результате возникает саморазрушающаяся система. Получить быструю прибыль легко, если не надо думать о будущем. Достаточно сократить расходы на инновации, маркетинг и обучение, и биржевой курс стремительно летит вверх. Главным же остается вопрос: что менеджмент делает для будущего компании?
— Но как изменить эту си*стему?
— Все входящие в индекс DAX фирмы должны немедленно отказаться от немецкого кодекса корпоративного управления и распрощаться с идеей приверженности рыночной стоимости собственного акционерного капитала (shareholder values). Во-вторых, следует изменить систему бонусов. Не отменить — хорошие менеджеры должны хорошо зарабатывать. Возможно, для лучших менеджеров бонусы должны быть даже больше сегодняшних. Но размер их совершенно не должен зависеть от финансовых показателей и биржевых курсов.
— Собственно, идея биржи заключается ведь в том, что каждый имеет возможность получить долю в капитале и в успехе фирмы. Одновременно получаешь и право голоса в ней. Разве эта идея устарела?
— Держателя акций (shareholder) в классическом понимании этого слова сегодня уже нет, остались только жонглеры акциями (shareturner). Большинство из них — профессиональные инвесторы, которых судьба компании вообще не интересует. Они приходят на генеральное собрание пайщиков и голосуют за себе подобных. Спустя пару недель они свои бумаги продают.
— Ну а что тут можно предложить в качестве альтернативы?
— Я уже давно предлагаю законодательно установить для держателей акций обязательные сроки. Те, кто участвовал в выборах наблюдательного совета, не должны иметь права продавать свои акции до конца срока полномочий этого органа. Кому такой вариант не по вкусу, тот, пожалуйста, может покупать и продавать акции, но не должен иметь возможности влиять на руководство компании.
— Какие уроки мы извлечем из этого кризиса?
— Капитализм так же себя не оправдал, как и социализм. Этот кризис — симптом фундаментальных изменений, это родовые схватки перед появлением нового мира. Возможно, до сих пор ничего подобного в мире не случалось. Решения придут не из экономики и не от правительств. Люди научатся помогать друг другу. Полагаю, нам предстоит стать свидетелями появления человечности нового качественного уровня. Новым капиталом станут знания, а вот значение денег упадет. Ярко выраженный эгоизм последних лет подвергнется социальному неприятию. Более важным станет дать людям возможность мыслить.
Йорг Хакхаузен
