Такого кризиса мировой рынок не знал уже 60 лет ("The Financial Times", Великобритания)Джордж Сорос (George Soros), 23 января 2008Нынешний финансовый кризис спровоцировал лопнувший 'мыльный пузырь' на американском рынке недвижимости. В чем-то он напоминает другие циклические потрясения, происходившие в послевоенный период с интервалами в 4-10 лет.
Есть здесь, однако, и существенное различие: нынешний кризис знаменует собой конец эпохи кредитной экспансии, в основе которой лежал доллар, игравший роль международной резервной валюты. Прошлые кризисы представляли собой элемент общего циклического развития мировой экономики по принципу 'бум-спад'. Нынешний - стал кульминацией 'супербума', продолжавшегося более 60 лет.
Циклические процессы как правило развиваются вокруг кредитного рынка и неизменно связаны с какими-либо искажениями или просчетами. Обычно речь идет о неспособности осознать обратную, 'спиральную' связь между готовностью выдавать кредиты и стоимостью залогового имущества. Доступность кредита создает спрос, вздувающий цены на недвижимость, что в свою очередь увеличивает объем доступного кредита. Мыльный пузырь возникает, когда люди начинают покупать дома в надежде рефинансировать ипотеку и еще остаться в прибыли. Недавний 'жилищный бум' в США - наглядный пример такой ситуации. Однако шестидесятилетний 'супербум' явление более сложное.
Всякий раз, когда в процессе экспансии кредита возникал сбой, в ситуацию вмешивались финансовые органы, усиливая ликвидность или стимулируя рынок иными способами. В результате возникла система асимметричных стимулов, называемых также 'моральными рисками', поощрявших постоянную кредитную экспансию. Она действовала настолько успешно, что люди поверили в то, что бывший президент США Рональд Рейган называл 'магией рынка', а я называю 'рыночным фундаментализмом'. Фундаменталисты считают, что рынки тяготеют к равновесию, а интересам общества отвечает ситуация, когда всем рыночным игрокам позволяется без помех преследовать свои личные интересы. Это явная ошибка, поскольку от краха финансовые рынки спасал не рыночный механизм как таковой, а вмешательство властей. Тем не менее, в 1980-х, когда началась глобализация финансового рынка, а у США возник дефицит текущего баланса, именно рыночный фундаментализм превратился в господствующую идеологию.
Глобализация позволяла Америке 'впитывать' накопления из других стран и потреблять больше, чем она производила. В 2006 г. дефицит текущего баланса США достиг 6,2% от валового национального продукта. Финансовые рынки поощряли потребителей к заимствованию, предлагая им все более сложные инструменты и все более выгодные условия. Власти содействовали этому процессу, вмешиваясь всякий раз, когда глобальной финансовой системе угрожала опасность. С 1980 г. государственное регулирование постоянно ослаблялось, пока фактически не сошло на нет.
Супербум вышел из-под контроля, когда новые финансовые продукты приобрели настолько сложный характер, что власти уже не могли просчитать возникающие риски и начали полагаться на сами банки и их методы обуздания рисков. Аналогичным образом, рейтинговые агентства полагались на информацию, предоставлявшуюся создателями 'синтетических' финансовых продуктов. В общем, возникла вопиющая ситуация, когда все старались переложить ответственность на других.
Все, что могло рухнуть, рухнуло. Кризис, начавшийся с субстандартной ипотеки, распространился на все залоговые кредитные обязательства, поставил под угрозу существование компаний, занимавшихся первичным и вторичным страхованием муниципального жилья и ипотеки, и создал опасность крушения всего многотриллионного рынка кредитных свопов. Обязательства инвестиционных банков по приобретению компаний с помощью заемных средств теперь приносят им убытки. 'Не подверженные рыночным колебаниям' хеджевые фонды на поверку оказались не столь уж защищенными - они лопаются один за другим. Рынок коммерческих ценных бумаг, обеспеченных активами, застыл на месте, а специальные инвестиционные схемы, разработанные банками, чтобы исключить ипотеку из балансов, уже не позволяют привлекать внешнее финансирование. Последним ударом стал сбой на рынке межбанковского кредита, составляющего основу финансовой системы - он возник из-за того, что банкам приходится придерживать средства, а доверие к партнерам они утратили. Центробанкам пришлось влить на рынок гигантские суммы денег и выдать кредиты беспрецедентному количеству финансовых учреждений под беспрецедентно широкий набор облигаций. В результате нынешний кризис стал самым серьезным за весь послевоенный период.
Теперь кредитную экспансию сменит период спада, поскольку некоторые из новых кредитных инструментов и методов показали свою несостоятельность. Способность финансовых органов США стимулировать экономику ограничивается нежеланием других стран увеличивать долларовые резервы. До недавних пор инвесторы надеялись, что Федеральная резервная система (Federal Reserve) пойдет на все, чтобы не допустить рецессии, поскольку именно так она действовала в ходе прошлых кризисов. Теперь им придется осознать, что это возможно, попросту окажется ей не по силам. В условиях, когда высокие цены на нефть, другое сырье и продукты питания остаются стабильно высокими, а рост курса юаня несколько ускорился, ФРС приходится беспокоиться еще и об инфляции. Если объем средств, находящихся в распоряжении федеральных властей, уменьшится свыше некоего предела, давление на доллар возобновится и доходность долгосрочных облигаций на практике увеличится. Где находится этот предел, определить невозможно. Но когда он будет пройден, ФРС полностью утратит способность стимулировать экономику.
Хотя рецессия в развитых странах сегодня представляется, пожалуй, неизбежной, в мировой экономике существует и весьма мощная противоположная тенденция, представленная Китаем, Индией и некоторыми нефтедобывающими государствами. Таким образом, нынешний финансовый кризис вызовет скорее не глобальный спад, а радикальное изменение соотношения сил в мировой экономике - роль США несколько снизится, а значение Китая и других развивающихся стран возрастет.
Опасность здесь заключается в том, что в результате на международной арене может возникнуть политическая напряженность, - чреватая, в частности, переходом США к протекционистской политике - способная подорвать глобальную экономику и ввергнуть мир в рецессию, а то и нечто худшее.
