Усадьба Архангельское

Схема усадьбы Архангельское.



Входим с востока, от парковки на аллее. Это верхний левый угол схемы.
Поворачиваем сразу налево и идём к расположенном на высоком берегу в сосновом лесу церкви Архангела Михаила XVII в

Церковь огорожена почти крепостной стеной



Сам храм



Церковь выстроена первыми владельцами усадьбы князьями Одоевскими

Возвращаемся назад через святые ворота

Пройдя дальше вперёд мы оказываемся в регулярном парке. Планировка парка является открытой, перспектива уходила в горизонт и не закрывалась никакими постройками, до тех пор, пока не появился военный санаторий. Парк составляют две террасы, выполненные по проекту архитектора Джакомо Тромбаро.



на нижнем ярусе которого расположен газон, на котором иногда проводят концерты, например, усадьба-джаз., и с прилегающими к нему боскеты.



Часть аллей стриженных по манере Версаля упирается в здание военного санатория, выстроенного в 20 веке в стиле неоклассицизм

Верхнюю и нижнюю террасу парка Архангельское отделяет мраморная балюстрада, с вазами и античными статуями







Перед самим зданием усадьбы Архангельское



есть несколько интересных львов

Церковь Михаила Архангела в Архангельском, собственно, и давшая имя прославленной усадьбе, парадоксальным образом совершенно заслонена позднейшими постройками. А ведь без неё не было бы того великолепия классицизма, которым так все восторгаются, потому что она, как камертон, задала чрезвычайно высокую и чистую ноту, после чего «петь» в этих местах хуже стало невозможно. Сердце и начало Архангельского были здесь, на крутом, высоченном берегу Москвы-реки. И даже во второй половине XVII века, когда жизнь в Подмосковье стала безопасной от иноплемённых вторжений, владельцы села продолжали жить на старом, столетнем месте, в этой неприступной цитадели, ведь память ещё очень живо хранила набеги и татар, и польско-литовских отрядов Смутного времени. Здесь и приказал в 1667 г. князь Я.Н. Одоевский рядом с боярскими рублеными хоромами поставить каменную церковь. Отец и сын князья Никита и Яков Одоевские прославили свои имена не только ратными победами и достижениями на государственном поприще; их имена навсегда связаны с именем их крепостного зодчего, Павла Потехина. Его изумительные храмы в вотчинах Одоевских Маркове, Никольском-Урюпине и Архангельском явно пришлись по вкусу заказчикам, и они не оставляли мастера без работы.
Безумно жаль, что и здесь XIX век со своим туповато-прямолинейным (в прямом и переносном смысле) представлением о симметрии как критерии красоты сумел напакостить и перекроил на «просвещённый» вкус невероятную задумку Потехина. Построенный им храм представлял собой четверик с одной апсидой, к которому так, как этого не было нигде и никогда, по диагонали примыкали тоже одноглавые меньшие по размеру приделы: северный ближе к востоку, его апсида находится почти вровень с апсидой храма, а южный был сдвинут вдоль четверика к западу, так что его «задняя», западная часть выступала из-за храма и смыкалась с крытой западной папертью, а апсида была «задвинута» почти до середины четверика. Такая неожиданная, асимметричная композиция придавала церкви необыкновенную подвижность, живость, создавала невероятные, зрительно «обманные» ракурсы. Пульсирующие венцы кокошников, завершавших все три части здания, ещё больше усиливали динамический, «танцующий» характер маленького храма. Архангельская церковь это ещё одно подтверждение того, что простота – одно из проявлений гениальности. Для воплощения своего дерзкого замысла зодчему понадобился минимум внешних выразительных средств – кокошники просты по рисунку, без украшений внутри, наличники и порталы так же безыскусны, украшения стен – простые лопатки, ступенчатый карниз да поясок неизменного поребрика, даже барабаны лишены аркатурных поясков. При всей затейливости и хитроумности композиции у Архангельской церкви – милое и нежное, приветливое лицо.
Регулярный образ мысли начала XIX века не мог снести такого неправильного безобразия, и южный придел был разобран и передвинут к востоку, чтобы всё стало понятно и симметрично – апсида к апсиде, а кроме того полезнее – повыше, повместительнее и без всяких глупостей вроде кокошников, которые выводить и муторно, и бессмысленно. Но даже сейчас, с «протезом», храм невольно притягивает взгляд, интригует. За обманчивой деревенской безыскусностью – даже без внимательного разглядывания, на подсознательном уровне – ощущается его особенность, заключённая в нём загадка.

Кузнецов И.Н., Новохатко О.В. Серебряное кольцо. М.: Памятники исторической мысли, 2007.