Пять дней в Мурочах

Старинное село Мурочи – один из самых известных центров буддизма Западного Забайкалья. Еще в конце XVIII века здесь появился первый в Бурятии буддийский монастырь. Старинное село Мурочи – один из самых известных центров буддизма Западного Забайкалья. Еще в конце XVIII века здесь появился первый в Бурятии буддийский монастырь. Год назад молодой буддийский монах в малиновом одеянии любезно пригласил меня в гости. Монаха звали Баир, и знакомство с ним, как все хорошее в жизни, произошло случайно, на одной из заполненных нарядными толпами праздничных улиц Улан-Удэ (в столице Бурятии проходил Суханбон - второй по значению местный праздник). Я любопытен, он внимателен - между нами легко завязался оживленный разговор. Догадавшись, что мой родной язык - французский, Баир неожиданно сообщил: «А у нас в Мурочах детям тоже преподают французский - приезжай, пообщаетесь». Я заинтригован и вот, наконец, собрался и приехал.

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

200 километров на велосипеде от Улан-Удэ - и к середине второго дня я прибыл в желанные Мурочи, небольшое село в Кяхтинском районе. Баира нашел сразу. Он был, как обычно, невозмутим и расторопен - определил меня на постой в дом-келью к «коллеге» и сразу повел в школу.

В сельских школах я уже бывал, поэтому меня не удивило то, что на уроке вместе занимались ученики всех классов, от первого до девятого. Удивило другое - произношение, настоящее французское произношение. Оказывается, в бурятском языке присутствуют все до последнего звуки непростого в фонетическом отношении французского языка. Да, приятно и странно где-то в степях Забайкалья, за сотни тысяч километров от дома услышать, как бурятские дети говорят тебе: monsieur, merci, аu revoir», - легко и красиво произнося слова.

Учительница представила своих воспитанников. Я обратил внимание на самого, по ее словам, нерадивого и ленивого, и имя его запомнил сразу - Самбо. Когда выходил из школы, познакомилcя с ним поближе - нам было по пути. Он неместный и живет у монаха: средняя общеобразовательная школа - одна на район, и многие дети, как и он, приезжают сюда на пятидневку. Кто-то поселяется у родственников, но в основном останавливаются у монахов. Я понял, насколько эти удобно и полезно для ребят, когда Самбо рассказал, что два года ходит еще в одну школу - дацане. «Когда родители отдали меня туда, - вспоминает он, - учиться не хотел, а сейчас нравится, только с тибетским языком тяжеловато. Но равно я буду буддийским монахом!» «Неплохо подумал я, - в итоге мурочинские дети знают (или будут знать) четыре языка: русский - потому что живут в России, бурятский - потому что родной; французский - очевидно, на случай объединения Востока с Западом, и тибетский - чтобы быть ближе к Будде...» Прощаясь, договорились встретиться завтра, уже в дацане.

ДЕНЬ ВТОРОЙ

Где находится дацан, можно определить по передвижению малиновых фигурок: приближается время утренней медитации и со всех концов небольшого поселка зрелые и юные служители Будды стекаются каменному храму и один за другим исчезают за деревянной дверью.

Мурочинский дацан построили в XVTII веке, из дерева. Тогда здесь хранилось уникальное собрание трудов буддийских философов. В сталинские времена он был разрушен до основания и только в 1994 году обрел вторую жизнь - уже в камне. Неподалеку - святое место. Здесь на скале более сотни лет назад была обнаружена надпись на санскрите: «Ом мане падмехум», после чего это место стало объектом почитания.

Все это мне поведал Баир в короткие промежутки между посещением завораживающих ритуалов и занятий в дацане. Рассказал он и о себе: «Я родился здесь, учился в Улан-Удэ, затем в Монголии, в Улан-Баторе. Когда начали строить дацан, вернулся, за мной - другие. Так постепенно наш Мурочинский дацан снова стал сердцем поселка. Сейчас здесь живут около сорока монахов, учатся множество мальчишек. Миряне помогают с продуктами, кое-что выращиваем сами, женщины приходят готовить пищу, мальчишки убирают, монахи передают знания и молятся ...».

Мой друг Самбо опять опоздал и не приготовился к уроку тибетского, когда мы встретились, он был неразговорчив, сосредоточенно крутил фитили из ваты к светильникам из картошки: «Свечек нужно сделать много - послезавтра большой праздник, Ханбон».

ДЕНЬ ТРЕТИЙ

С утра вместо медитации пошел в магазин. Торговля шла оживленно: жители мурочей готовились к празднику. Покупали конфеты, пряники и водку - дары для местных богов, чувствование которых - главное событие торжества.

Поговорили о похожих шаманских ритуалах: жители западного берега Байкал придерживаются в основном древних шаманских традиций, а население восточного берега (славный поселок Мурочи находится именно там) в большинстве
своем - буддийских. Сошлись на том, что, кто бы ни был тот, в кого ты веришь, - бог, дух или человек, надо его уважать и ублажать, и он непременно ответит взаимностью.
Сегодня мурочинцы будут выводить краской на белых тряпичных флажках свои заветные желания, а завтра отнесут их на священную гору - местному богу. В Ханбон, как и на Новый год, прикрепляют к длинным шестам флажки, а через год срывают их и вешают новые.

... Вечером все-таки сходил на медитацию, скорее чтобы послушать необъяснимый по своему воздействию звук в начале ритуала - очень-очень низкий, бесконечно глубокий, ровный и длинный. Так звучит дунга, духовой музыкальный инструмент, изготовленный из большой морской раковины, когда в него дует один из достигших умиротворения буддийских монахов.

ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ

Священная гора, как выяснилось, находится довольно далеко от поселка, поэтому людей везли на машинах; в гору поднимались пешком. А там все было, как рассказывали: повсюду горели свечи, нарядные служители Будды красиво молились, миряне преподносили дары - им и Богу, в ответ, получая благословение; торжественно развешивали молитвенные флажки. Помимо конфет и пряников богам несли молоко и молочные продукты: белый цвет священный для бурятов, он олицетворяет справедливость Матери-Земли, поэтому, чествуя ее, белые напитки пьют и щедро льют на землю. Распитие алкогольных напитков в буддизме в этот день не очень одобряется. Но безвыходных ситуаций не бывает: на бутылку приклеивается белая этикетка - и праздничный напиток готов.

Ханбон завершился для меня кратким курсом тибетской медицины: монах, у которого я жил, оказался специалистом в этой области - он главный лекарь в районе.

ДЕНЬ ПЯТЫЙ

Провожающих собралось неожиданно много, хотя уезжал я ранним утром. Самбо не пришел - он был в школе. Мне надавали множество гостинцев «на дорогу». Сегодня уже я чувствовал себя богом: всюду улыбки, белые дары. Свежесть утра, заботливые доброжелательные лица - таким село, Мурочи осталось в моей памяти.