Печора

Яркое не по-северному солнце, попутный ветер. Восемь утра. Нарьян-Мар остается за кормой, начинается первый день нашего инспекционного рейда. Его продолжительность - три дня, маршрут проходит по устью реки Печоры и юго-восточной части Баренцева моря. Нам предстоит подниматься на борт судов и проверять документы на перевозку нефтепродуктов, контролировать исправность нефтепроводов и оборудования для перекачки нефти, снимать и изымать браконьерские сети. На борту «Янтаря» - единственного патрульного судна, которым располагает Ненецкая специализированная морская инспекция Министерства природных ресурсов РФ, - наша небольшая группа: начальник инспекции Владимир Рогачев, инспектор Коля, молодой парень лет двадцати пяти, и команда: капитан Геннадьич, нарьян-марский речной волк, его помощник (и родной брат) Володя и матрос Яша, он же кок. И я, напросившийся в рейд московский журналист.

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

Первая остановка - деревня Андег в сорока километрах от Нарьян-Мара, как и большинство местных деревень, медленно умирающая. Ей более пятисот лет. Наша цель здесь - склад горюче-смазочных материалов. Обнаруживаем протечку ветхого, давно нечиненного трубопровода. Рогачев составляет акт.

Только отчаливаем от деревни, Владимир командует: «Стоп машина! Сети!» Прямо под нами видна сеть. Вытаскиваем ее - она идет тяжело, думаем, что с рыбой, - но оказывается пустой. Сеть снимаем и забираем с собой, поскольку промысел рыбы «сетными орудиями лова» в период с мая по октябрь (время массового хода семги) здесь запрещен, как и везде в устье Печоры. Точнее, он запрещен без специального разрешения. В той или иной форме ограничения на промысловый лов действуют здесь с семидесятых годов прошлого века. Разрешение выдается местными органами власти и называется квотой. В этом документе четко написано, кому, сколько и какой именно рыбы можно поймать, а также где именно и каким способом (вид сети) он имеет право ловить. Ловить на удочку можно круглый год любую рыбу, за исключением семги в период нереста (раз попалась тебе семга - отпусти).

Всего в водах, за которые отвечает моринспекция, водится 36 пресноводных видов рыбы, 60 - морских. Особо ценны в промысловом отношении семга, кумжа, голец, чир, сиг, пелядь. По оценке Северного филиала Полярного научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии, годовой масштаб браконьерской добычи одной только семги на Печоре составляет около ста тонн.

Река становится все шире, кое-где берега совсем пропадают из вида. Догоняем судно, тянущее нефтеналивную баржу. Пришвартовываемся прямо на ходу, Рогачев и Коля лихо перемахивают через борта. Капитан недоволен, но подчиняется - показывает все бумаги и допускает осмотр. Инспекторы, спустившись в трюм, проверяют исправность агрегатов. Почти полный порядок, только какие-то недостатки в документах, на что и составляется акт. Вся процедура осмотра и подготовка протокола занимают около тридцати минут. Рогачев желает капитану счастливого пути, и мы отваливаем. На судне нас ждет нехитрый ужин: уха, макароны, крепкий черный чай, крекеры. Ухой мы обязаны помощнику Володе, который наловил окуней. Начинается разговор о вкусовых качествах печорской рыбы и способах ее приготовления, и я узнаю, что летом «скоросолку» (рыбу, которая солится всего два-три часа), а зимой строганину уважают все собравшиеся.

ДЕНЬ ВТОРОЙ

Снимаемся с якоря и идем дальше вниз по Печоре к мысу Зеленый, где заходим в деревню Юшино. Такие остановки - обязательная часть всех рейдов. В неспешном разговоре о жизни, новостях инспекторы обычно черпают информацию: кто кого и когда видел, были ли чужие и чего от них ожидать. Так, пару лет назад именно от местных они узнали о траулере, пришедшем из верховьев Печоры. Он стал в одной из проток и через месяц благополучно ушел обратно, полный «незаконной» рыбы.

Сейчас население Юшино представлено одним жителем, это Александр, балагур и рассказчик. Угощая инспекторов ухой из щуки и чаем, он отводит душу в разговоре о дочери, пытавшей счастье в модельном бизнесе (ксерокопия ее фотографии висит на стене), об останавливавшемся здесь французе, отправившемся пешком в кругосветное путешествие. Александр автономен, ведет почти натуральное хозяйство - живет тем, что добудет на охоте и рыбалке. И так почти во всех местных деревнях: Осколкове, Фарихе и прочих, где по два, три, а иногда по одному жителю.

Выйдя из Юшино, Рогачев связывается с пограничниками и планирует завтрашнюю совместную операцию против браконьеров. Машина застопорена. Использую остановку, чтобы поснимать на берегу. Меня высаживают и обещают забрать часа через три. Прогуливаясь в поисках сюжетов, вижу рыбаков в лодке - тех самых браконьеров, с которыми наш дозор должен по мере сил воевать. Почему бы не посмотреть, как все выглядит «по другую сторону»? Прошусь к ним в лодку. Мужички размеренно переставляют сети, я щелкаю фотоаппаратом, и вдруг из-за мыска вылетает моринспекция. Недолгая погоня, и моим новым знакомым приходится сдаться. Улов небогат - с десяток сигов, что по местным меркам сущая мелочь. Браконьеры отделываются изъятием сетей и штрафом. Рыбу инспекторы возвращают нарушителям, оставив пару штук себе на «скоросолку». Было бы ее больше, отвезли бы улов в Нарьян-Мар и сдали на рыбзавод или в какое-нибудь детское учреждение: детский сад, интернат. А попалась бы семга, то даже за одну рыбку у них сразу изъяли бы лодку.

Я потом спрашивал Рогачева: «А не боишься гоняться? Может, у них оружие?» Он пожал плечами: «У нас на севере пока еще по инспекторам не стреляют... - И после паузы добавил: - Хотя бронежилеты иметь бы неплохо, у рыбинспекции уже есть».

Под утро заглох дизель, и в кубрике стало тихо, слышно было только, как шумело море да брякал инструментом механик Вова, оживлявший двигатель. Сон пропал совершенно. Я встал. На камбузе пьем крепкий чай и разговариваем с Колей. Оказывается, парень совершенно недоволен зарплатой (семь тысяч рублей с учетом северных коэффициентов). Он уже купил домик в небольшом городке в Республике Коми и через пару месяцев туда переезжает. Значит, морская инспекция лишится одного из своих инспекторов. Ее укомплектованность, кстати, составляет всего сорок процентов. Между тем в зону ответственности инспекции попадает огромная территория: 800 тысяч квадратных километров акватории Баренцева моря, три тысячи километров его побережья. Уход каждого опытного сотрудника - беда, Рогачеву придется думать, кем заткнуть дыру.

ДЕНЬ ТРЕТИЙ

В назначенное время пограничный вертолет зависает над мысом Болванский Нос и по радио передает информацию. Мы находимся в Печорском море - это название не встретишь на картах, но все моряки пользуются им для обозначения юго-восточной части Баренцева моря, мелководной и распресненной. Спускаем лодку и идем в сторону деревни Носовая, где, как и предполагали инспекторы, стоят сети. Нас ждет богатый урожай: снимаем сеть за сетью. Работа не из легких: балансируя, стоя в лодке, нужно обрезать якорь и вытянуть мокрую сеть пятидесяти метров длиной.

Почти все сети оказываются пустыми. «Вода теплая, семге еще рано», - констатирует Коля. Сети, понятное дело, незаконные, потому должны быть изъяты. Но кто их хозяин? Никого за руку не поймали, поэтому никакого акта не составляют, и штрафовать некого. В поселке в балке (вагончике для временного жилья) можно наблюдать мирную картину: браконьер и инспектор сидят за одним столом, браконьер подносит инспектору сто граммов для профилактики простуды. Тонкий баланс отношений: на берегу - друзья, в море - враги. Рогачев, посмеиваясь, комментирует ситуацию: «Я пришел - сети снял, ушел - они опять поставили».

Рейд почти закончен. Останавливаемся только вблизи месторождения, где добывают природный газ, - чтобы взять пробы воды на нефтезагрязнение. «Янтарь» идет вверх по Печоре. Из рубки доносится песня «Любэ». Геннадьич и его брат последний раз с грустью оглядываются в сторону мыса Болванский Нос: там, в Носовой, их родина, могила отца