Мартин Вулф, обозреватель газеты Financial Times,"Ведомости"
Мы являемся свидетелями исторического момента для мировой экономики. То же самое я чувствовал во время финансового кризиса в развивающихся странах в 1997-1998 гг. и в 2000 г., когда взорвался пузырь на рынке акций технологических компаний. Нынешний кредитный кризис может быть столь же важным поворотным пунктом для финансовых рынков. Почему? Позвольте перечислить.
Первое и самое главное: то, что происходит сегодня на кредитных рынках, — огромный удар по англосаксонской модели финансового капитализма, ориентированного на финансовые транзакции. От выдачи высокорискованных кредитов (людям без дохода, без работы, без активов) до размещения среди инвесторов активов (и присвоения им благоприятных кредитных рейтингов), которые оказалось почти невозможно понять, оценить или продать, — все эти действия пронизаны некомпетентностью и конфликтом интересов. Когда произошел перелом, ведущие финансовые рынки впали в кому.
…
Во-вторых, эти события поставили под сомнение работоспособность системы секьюритизированного кредитования, по крайней мере в ее нынешнем виде. Объяснение (которое, признаюсь, я принял) было следующим: такая система позволит перенести риск, возникающий в результате привлечения коротких денег для выдачи долгосрочных кредитов, с участников банковской системы на плечи тех, кто лучше всего способен нести его. На самом деле риск был перенесен на плечи тех, кто хуже всего был способен его понять.
…
В-третьих, кризис поднял вопрос о роли центральных банков и регуляторов. Например, как далеко распространяются во время кризиса обязанности центральных банков в качестве кредиторов последней инстанции? Должны ли они, как призывают некоторые, становится маркет-мейкерами последней инстанции для участников кредитных рынков? Что, если быть точнее, должны делать центральные банки, когда испаряется ликвидность на важных рынках? Насколько после всего случившегося верна идея, что мы можем полагаться на то, что финансовые институты могут адекватно управлять рисками на основе собственных моделей его оценки? Чего было бы разумно ожидать от рейтинговых агентств? Рынок ипотеки США вряд ли можно считать terra incognita. Если банки и рейтинговые агентства ошиблись, что еще нужно поставить под сомнение?
…
В-четвертых, помните, как официальные лица США читали лекции (например, японцам) о важности того, чтобы как можно скорее обеспечить прозрачность рынков и позволить ценам активов достичь равновесия? А теперь мы видим, как Генри Полсон, министр финансов США, пытается организовать банки в картель, который бы собирал в «суперфонде» ядовитые секьюритизированные активы. Более того, в попытке стабилизировать ситуацию на рынке жилья минфин напрямую вмешивается в процесс установления процентных ставок по ипотечным кредитам. Может, это и хорошие идеи, хотя я сильно в этом сомневаюсь. Но они не соответствуют тому, что США традиционно рекомендовали другим странам, оказавшимся в подобном положении. Теперь люди недолго будут сохранять на лице серьезную мину, слушая, как американские политики читают им лекции о достоинствах свободных финансовых рынков.
…
В-пятых (и здесь мы переходим от вопроса о работе финансовой системы к вопросу о глобальных макроэкономических последствиях кризиса), кризис свидетельствует о необходимости переоценки риска. Он также положил начало процессу осознания инвесторами необходимости вкладывать в более прозрачные и ликвидные активы. Подобная коррекция крайне желательна, но она была выборочной. Поразительно, что развивающиеся рынки стали тихой гаванью, в то время как инвесторы бежали с ипотечного рынка США. В развивающихся странах это могут считать сладкой местью. Не стоит слишком рано радоваться. Сегодняшних любимчиков завтра могут без всякой жалости низвергнуть с пьедестала.
…
В-шестых, последние события свидетельствуют о возможном снижении роли США как потребителя последней инстанции в мировой экономике. По прогнозу ОЭСР, конечный внутренний спрос (частное и государственное потребление и инвестиции в основной капитал) вырос в США в 2007 г. на 1,8% после роста на 2,7% в 2006 г. ОЭСР прогнозирует дальнейшее замедление в 2008 г. до 1,4%. Торговый дефицит США сокращается, и увеличение экспорта добавит росту ВВП в 2007 г. 0,5 процентного пункта, а в 2008 г. — 0,4 п. п. (в 2005-2006 гг. рост торгового дефицита отнял у роста ВВП 0,2 п. п. и 0,1 п. п. соответственно). Это означает, что если в предыдущие годы США давали стимул для роста экспортерам других стран, то теперь другие страны дают стимул их экспортерам. Кредитный кризис, скорее всего, ускорит этот процесс. США нужен быстрый рост экспорта, опережающий рост импорта. По этой причине правительство сквозь пальцы смотрит на падение доллара — пока оно не породит серьезные опасения относительно ускорения инфляции.
…
В-седьмых, в США возможна рецессия. Начнется ли она, зависит в основном от потребителей. Они уже давно тратят больше, чем зарабатывают; их сбережения ничтожны, а долги огромны: объем ипотечных долгов вырос с 63% от располагаемого дохода в 1995 г. до 98% в 2005 г. Эта тенденция вряд ли может продолжаться в ситуации падения цен на дома. Нежелание (или неспособность) потребителей брать кредиты в таких объемах снизит эффективность денежно-кредитной политики США. Это, в свою очередь, делает слабый доллар и быстрый рост экспорта еще более важными факторами.
…
И последнее (но от этого не менее важное). Кредитный кризис может иметь большие последствия для игры «передай дефицит», которая в последние десятилетия стала характерной чертой мировой экономики. Если большой дефицит счета текущих операций образовывался у развивающихся стран, они почти неизбежно оказывались в кризисе. В последнее десятилетие роль страны с большим (и все растущим) дефицитом взяли на себя США — вместе с ролью заемщика последней инстанции. Эта эпоха, возможно, закончилась. Однако у Китая, Японии, стран — экспортеров нефти и Германии профицит счета текущих операций продолжает расти. Чтобы в мире была макроэкономическая стабильность, на замену США должны прийти новые кредитоспособные заемщики. Если США перестанут абсорбировать избыточные сбережения в странах по всему миру, какие страны смогут и захотят делать это?
Опыт учит нас, что финансовый шок меняет модели кредитования и расходов в мире. То же произойдет и в результате нынешнего кризиса, возникшего в сердце мировой экономики. Вопрос в том, насколько стабильной и динамичной окажется в результате мировая экономика.
Действительно кризис Англо-саксонской модели должен возникнуть, как необходимый этап дальнейшего развития. Но, на мой взгляд, это произойдет не в отдельный гос-вах.
Благодаря уже случившемуся факту универсализации большинства мировых экономик и четкой зависимости от Англо-саксонской финансовой системы кризис в отдельных гос-вах будет нивелироваться поддержкой от всех остальных, так как все повязаны одной финансовой нитью. Это уже произошло, когда Европа в этом году сделала миллиардные вливания "просто так" в Американскую экономику. Все просто потуже затянут пояса и будут падать все вместе, в том числе и Россия и Китай. В этом и глобальность кризисть.
Другое дело, что подтянувшийся до мировых финансовых стандартов остальной мир долго не захочет этого терпеть и наступит критический момент выбора другой модели. Причем ее может предложить как хитрая Англо-саксонская элита, так и...?
Здесь главное чтобы не было как в прошлый раз. 19 век, особенно вторая половина, век небывалого прорыва в научно-техническом прогрессе, новых социальных свобод, гуманизма, появление совершенно новых философских концепций, включая социальные, но и нарастание внутрисоциальной напряженности. Конкуренции между нациями-государствами…. Потом человечество мочило друг друга 30 лет (1914-1945), как никогда раньше.
Причем война сама по себе была способом переформатирования сознания масс, потому как человеком живущим в постоянном стрессе и лишениях, намного легче манипулировать. Что будет теперь неизвестно…
Нынешний финансовый кризис спровоцировал лопнувший 'мыльный пузырь' на американском рынке недвижимости. В чем-то он напоминает другие циклические потрясения, происходившие в послевоенный период с интервалами в 4-10 лет.
Есть здесь, однако, и существенное различие: нынешний кризис знаменует собой конец эпохи кредитной экспансии, в основе которой лежал доллар, игравший роль международной резервной валюты. Прошлые кризисы представляли собой элемент общего циклического развития мировой экономики по принципу 'бум-спад'. Нынешний - стал кульминацией 'супербума', продолжавшегося более 60 лет.
Циклические процессы как правило развиваются вокруг кредитного рынка и неизменно связаны с какими-либо искажениями или просчетами. Обычно речь идет о неспособности осознать обратную, 'спиральную' связь между готовностью выдавать кредиты и стоимостью залогового имущества. Доступность кредита создает спрос, вздувающий цены на недвижимость, что в свою очередь увеличивает объем доступного кредита. Мыльный пузырь возникает, когда люди начинают покупать дома в надежде рефинансировать ипотеку и еще остаться в прибыли. Недавний 'жилищный бум' в США - наглядный пример такой ситуации. Однако шестидесятилетний 'супербум' явление более сложное.
Всякий раз, когда в процессе экспансии кредита возникал сбой, в ситуацию вмешивались финансовые органы, усиливая ликвидность или стимулируя рынок иными способами. В результате возникла система асимметричных стимулов, называемых также 'моральными рисками', поощрявших постоянную кредитную экспансию. Она действовала настолько успешно, что люди поверили в то, что бывший президент США Рональд Рейган называл 'магией рынка', а я называю 'рыночным фундаментализмом'. Фундаменталисты считают, что рынки тяготеют к равновесию, а интересам общества отвечает ситуация, когда всем рыночным игрокам позволяется без помех преследовать свои личные интересы. Это явная ошибка, поскольку от краха финансовые рынки спасал не рыночный механизм как таковой, а вмешательство властей. Тем не менее, в 1980-х, когда началась глобализация финансового рынка, а у США возник дефицит текущего баланса, именно рыночный фундаментализм превратился в господствующую идеологию.
Глобализация позволяла Америке 'впитывать' накопления из других стран и потреблять больше, чем она производила. В 2006 г. дефицит текущего баланса США достиг 6,2% от валового национального продукта. Финансовые рынки поощряли потребителей к заимствованию, предлагая им все более сложные инструменты и все более выгодные условия. Власти содействовали этому процессу, вмешиваясь всякий раз, когда глобальной финансовой системе угрожала опасность. С 1980 г. государственное регулирование постоянно ослаблялось, пока фактически не сошло на нет.
Супербум вышел из-под контроля, когда новые финансовые продукты приобрели настолько сложный характер, что власти уже не могли просчитать возникающие риски и начали полагаться на сами банки и их методы обуздания рисков. Аналогичным образом, рейтинговые агентства полагались на информацию, предоставлявшуюся создателями 'синтетических' финансовых продуктов. В общем, возникла вопиющая ситуация, когда все старались переложить ответственность на других.
Все, что могло рухнуть, рухнуло. Кризис, начавшийся с субстандартной ипотеки, распространился на все залоговые кредитные обязательства, поставил под угрозу существование компаний, занимавшихся первичным и вторичным страхованием муниципального жилья и ипотеки, и создал опасность крушения всего многотриллионного рынка кредитных свопов. Обязательства инвестиционных банков по приобретению компаний с помощью заемных средств теперь приносят им убытки. 'Не подверженные рыночным колебаниям' хеджевые фонды на поверку оказались не столь уж защищенными - они лопаются один за другим. Рынок коммерческих ценных бумаг, обеспеченных активами, застыл на месте, а специальные инвестиционные схемы, разработанные банками, чтобы исключить ипотеку из балансов, уже не позволяют привлекать внешнее финансирование. Последним ударом стал сбой на рынке межбанковского кредита, составляющего основу финансовой системы - он возник из-за того, что банкам приходится придерживать средства, а доверие к партнерам они утратили. Центробанкам пришлось влить на рынок гигантские суммы денег и выдать кредиты беспрецедентному количеству финансовых учреждений под беспрецедентно широкий набор облигаций. В результате нынешний кризис стал самым серьезным за весь послевоенный период.
Теперь кредитную экспансию сменит период спада, поскольку некоторые из новых кредитных инструментов и методов показали свою несостоятельность. Способность финансовых органов США стимулировать экономику ограничивается нежеланием других стран увеличивать долларовые резервы. До недавних пор инвесторы надеялись, что Федеральная резервная система (Federal Reserve) пойдет на все, чтобы не допустить рецессии, поскольку именно так она действовала в ходе прошлых кризисов. Теперь им придется осознать, что это возможно, попросту окажется ей не по силам. В условиях, когда высокие цены на нефть, другое сырье и продукты питания остаются стабильно высокими, а рост курса юаня несколько ускорился, ФРС приходится беспокоиться еще и об инфляции. Если объем средств, находящихся в распоряжении федеральных властей, уменьшится свыше некоего предела, давление на доллар возобновится и доходность долгосрочных облигаций на практике увеличится. Где находится этот предел, определить невозможно. Но когда он будет пройден, ФРС полностью утратит способность стимулировать экономику.
Хотя рецессия в развитых странах сегодня представляется, пожалуй, неизбежной, в мировой экономике существует и весьма мощная противоположная тенденция, представленная Китаем, Индией и некоторыми нефтедобывающими государствами. Таким образом, нынешний финансовый кризис вызовет скорее не глобальный спад, а радикальное изменение соотношения сил в мировой экономике - роль США несколько снизится, а значение Китая и других развивающихся стран возрастет.
Опасность здесь заключается в том, что в результате на международной арене может возникнуть политическая напряженность, - чреватая, в частности, переходом США к протекционистской политике - способная подорвать глобальную экономику и ввергнуть мир в рецессию, а то и нечто худшее.
Цены на эстонскую недвижимость уже снизились на треть. Аналитики ожидают, что после короткого затишья спад продолжится: нового инвестиционного бума в Эстонии не предвидится, так что никаких предпосылок для развития рынка жилья нет.
Первым о кредитном крахе на рынке недвижимости Эстонии сообщил портал Kinnisvarakrahhi Visuaal (KVKV), опираясь на заявление Вильяра Аракаса, бывшего председателя правления Arco Vara, определившего крах как падение цен на недвижимость не менее чем на 25% в год. Как сообщает портал DV.ee со ссылкой на KVKV, цены снизились уже на 31%.
По сообщению Rus.delfi.ee, 7 января компания YIT Ehitus снизила стоимость выставленных на продажу объектов на 27% (больше чем на 15 млн крон), а 17 января – ещё на половину по сравнению с предыдущей ценой (более чем на 33,6 млн крон).
Общие потери крупнейшей в Эстонии строительной компании составили 43 727 111 крон (около $2,7 млн). Во время краха выиграли фирмы, которые снизили цены быстрее, чем Rime и Artig, а проиграли те, кто вынужден снижать цену прямо сейчас. Пока квартиры продаются, можно говорить о "приближающемся к краху падении", а не о крахе. Однако, если покупатели не проявят активности, даже скидки в 50% уже не спасут от многолетних простоев недвижимости.
В соответствии с построенной мной моделью управляемого мирового кризиса, после мощной девальвации доллара в первой, спекулятивной фазе, я ожидал начала цикла укрепления американской валюты во второй – фазе экономического спада в США, который должен был начаться в январе 2008, но начался примерно на 3 месяца раньше. Для этого ФРС, по задумке, должен был проявить спартанский стоицизм и ограничиться чисто декоративным снижением ставки на 0.25-0.5%. Соответственно, последующее торможение инфляции в США и начало коррекции на товарных биржах запустило бы процесс укрепления доллара. Это, в свою очередь, должно было переориентировать глобальные капиталы, выходящие из рискованных активов, на долларовые инструменты – бумаги Казначейства и банковские депозитные сертификаты, причем этот интерес только усиливался бы по мере развития мирового кризиса и роста геополитической неопределенности. Таким образом, рост курса доллара должен был стабилизироваться, что привлекло бы новые капиталы, ищущие убежища в наступающем глобальном экономическом хаосе и геополитической нестабильности. И это окончательно сформировало среднесрочный (1.5-2.5 лет) тренд ревальвации доллара.
Однако, видимо, ФРС решил сделать лично мне гадость, и, начав стремительное снижение ставки, обеспечил продолжение девальвации доллара во второй фазе кризиса. Тем не менее, необходимость для США и фундаментальная обоснованность укрепления доллара никуда не делась и я почти на 100% уверен, что это самое укрепление начнется уже в марте – самый крайний срок в апреле 2008.
Для начала хочу обратить внимание на то, что с исторической точки зрения с долларом пока ничего экстраординарного не произошло. Индекс доллара лишь незначительно упал ниже уровней 1992-1995. В 1992 курс британского фунта к доллару достигал $2.0, причем в начале 80-х он превышал даже $2.4, а еще десятью годами раньше – $2.6. По сравнению с этими цифрами, пиковые значения фунта в 2007-2008 на уровне $2.11 выглядят более чем скромно. Тогда же, в начале 70-х цена канадского доллара доходила до 95 американских центов, а цена австралийского доллара в начале 80-х - почти до $1.10, притом, что сегодня кенгуру не смог дотянуть даже до $0.95. Германская марка стоила почти 75 центов в 1995, что составляет примерно $1.45 за евро при пересчете по курсу, так что сегодняшняя цена евро на уровне $1.56 выглядит не таким уж большим достижением. В том же 1995 за доллар давали менее 85 японских йен, в то время как сегодня все еще предлагают более 99. Если же смотреть на товары, то, с учетом инфляции, исторический максимум долларовых цен по нефти также еще не достигнут, а до исторических пиков по золоту еще как до Луны пешком. Аналогичная ситуация и с другими индикативными товарами. Так что нынешний “окончательный обвал” доллара – это пока не более чем оптическая иллюзия, вызванная аберрацией близости.
Далее, несколько слов о “бернарколете”. Последние полгода на всех углах кричат о том, что ФРС тушит пожар бензином – вкидывает в банковскую систему сотни миллиардов долларов эмиссионных кредитов под ипотечные закладные и прочий деривативный мусор. Если воспринимать стенания желтой финансовой прессы буквально, то может сложиться ощущение, что ФРС уже вкачал в банковскую систему минимум триллион долларов, причем под липовый залог, который никто из заемщиков не планирует выкупать. Аналитики, наиболее сильно обиженные природой, немедленно сделали из этого вывод, что ФРС решил таким путем списать долги американских банков, по сути, выкупив их мусорные активы за свеженапечатанные баксы, и, тем самым, вот вот запустит гиперинфляцию (о как!). Честно говоря, я уже устал опровергать этот детсадовский лепет в своих текущих комментариях, но все-таки попробую это сделать еще раз.
Ниже приведен график изменения объемов временно добавленной Федом ликвидности (TOMO, Temporary open market operations) [10]. Даже невооруженным глазом видно, что никаких триллионов и даже сотен миллиардов в банковскую систему ФРС не вливал. Максимальное дневное значение наличной ликвидности составило всего лишь $81.5 млрд., против пиковых $51.8 млрд. в апреле 2007, когда никаким кризисом еще и не пахло. А средний объем временно добавленной ликвидности в марте 2008 составляет менее $63.1 млрд. против $33.6 млрд. в марте 2007. Подчеркиваю – к марту 2008 ФРС добавил всего $29.5 млрд. в американскую банковскую систему по сравнению со спокойным мартом 2007. Чтобы было понятно, насколько это ничтожная сумма, напомню, что суммарные пассивы американских финансовых институтов, т.е. привлеченные ими на рынке средства, за вторую половину 2007 выросли почти на $910 млрд., перевалив за $15,750 млрд. [4], и если эта динамика сохранилась, сегодня пассивы банков и прочих финансовых организаций превышают $16 триллионов. Т.е. ФРС добавил к деньгам на балансах американских банков целых 0.18%! Вот именно этой 1/5 процента и не хватало, чтобы в США началась гиперинфляция, и рухнул доллар, ага.
Но если кому-то все-таки кажется, что $29.5 млрд. могли сломать хребет доллару, то у меня есть и другая новость, гораздо менее популярная у аналитиков. Помимо операций с временно добавленной ликвидностью, ФРС проводит также постоянные операции по управлению денежной массой через системный счет открытого рынка (SOMA, System open market account). Технически это выглядит так – Казначейство США, т.е. американский Минфин, продает свои обязательства непосредственно ФРС, а тот выдает Казначейству настоящие свеженапечатанные бумажки и свеженачеканенные монетки для обеспечения наличного оборота денег. И вот, выясняется, что с начала кризиса в июле 2007, Казначейство более чем на 12% сократило свою задолженность перед ФРС с почти $800 млрд. до $699 млрд. Т.е. погасило или выкупило свои обязательства у ФРС, изъяв для этого порядка $100 млрд. с рынка. Так что если рассматривать действия ФРС и Казначейства как совместную операцию, то финансовые власти США не только не стимулируют рост денежной массы, но, наоборот, предпринимают меры по ее сокращению.
Джордж Сорос убежден, что США больше не является экономической сверхдержавой. Изменению статуса на финансовой арене США обязано продолжающемуся экономическому кризису, который ослабил способность США конкурировать с растущими экономиками Китая и Индии. Также Сорос считает, что развивающиеся экономики скоро почувствуют последствия американского кризиса.
Джордж Сорос вновь выступил с речью, где пообещал много проблем американской экономике. Сорос уже сравнивал переживаемый сейчас финансовый кризис с Великой депрессией 30-х годов. На этот раз он оспорил статус США, как экономической сверхдержавы. Этот статус больше не гарантирован, поскольку продолжающийся финансовый кризис ослабил способность США конкурировать с растущими экономиками Китая и Индия, заявил американский финансист, которого цитирует агентство Bloomberg. Рост числа дефолтов по ипотечным кредитам, который привел к кризису в кредитной сфере, ускорил ухудшение позиции США на мировых рынках, отметил он. "Я думаю, что необходимо каким-то образом перестроить мировую архитектуру, - заявил Сорос. - Китай, Индия и им подобные страны теперь играют более важную роль, но у меня нет однозначного ответа, во что это все выльется ". Летом 2007 года Сорос вернулся к активному управлению фондом Quantum Endowment Fund, оплачивающим его благотворительные проекты. Фонд сделал ставку на снижение курса доллара США, американских и европейских фондовых рынков, а также на рост иностранных валют и подъем китайского и индийского рынков. Именно Китай, по мнению Сороса, "получил наибольшую выгоду от глобализации". Эта страна позволила расти курсу своей недооцененной валюты, что привело к повышению инфляционных рисков в США на фоне покупки американцами дорожающих китайских товаров. Сорос продолжает считать "очень хорошим"и прогноз для Индии. Однако в прошлом году финансист оказался в убытке, не успев вовремя продать активы этой страны. Индийский фондовый рынок рухнул на 24% с начала этого года. Инвестиции в Россию, по мнению Дж.Сороса, являются менее желательными, учитывая отступление от политических свобод и законов, традиционно защищающих права акционеров. "Вы инвестируете на свой страх и риск, - сказал он. - Я пошел на это, и не намерен более этого повторять". О конце эпохи доллара Сорос настойчиво заговорил на Всемирном экономическом форуме в Давосе, сообщает NEWSru.com. Глобализация позволила США абсорбировать сбережения остального мира и потреблять больше, чем производить. Финансовые рынки поощряли потребителей к займам, вводя все более сложные инструменты. Власти помогали процессу, вмешиваясь каждый раз, когда мировой финансовой системе грозила опасность, объясняет Сорос. С 1980-х годов регулирование становилось все мягче и со временем, по сути, прекратилось. Рынок вышел из-под контроля, когда новые инструменты стали настолько сложными, что власти уже не могли адекватно оценивать риски. И все, что могло пойти не так, пошло не так.
Текущий финансовый кризис может считаться уникальным явлением, которое случается раз или два за сто лет. Об этом написал в специальной колонке в газете The Financial Times бывший глава Федеральной резервной системы США и один из самых известных экономистов мира Алан Гринспен. По мнению Гринспена, нынешний кризис не похож на краткие периоды дефицита ликвидности в 1982-м, 1989-м и 1997-1998 годах. Экономист отметил, что сейчас кризис захватил крупные финансовые организации, из-за чего следует удивляться не тому, что экономический рост в мире замедляется, но тому, что он вообще есть.
Гринспен считает, что финансовый кризис может закончиться только тогда, когда цены на недвижимость в США стабилизируются. До этого времени многие банки могут оказаться под угрозой банкротства.
В своей статье бывший глава ФРС уделил несколько слов и России. По словам Алана Гринспена, в последнее время на мировой рынок активно выходят страны, экономика которых управлялась государством. Среди них экономист назвал Китай, Индию и Россию. В этих государствах, обратил внимание Гринспен, может вновь усилиться влияние чиновников, что связано, в первую очередь, с борьбой с инфляцией. Если это произойдет, глобализация мирового рынка замедлится.
Напомним, что Грипнсен руководил Федеральной резервной системой до 2006 года. В течение последних лет в СМИ неоднократно высказывались мнения о том, что политика ФРС под руководством Грипнспена, в частности резкое снижение базовых ставок в начале XXI века, привела к образованию пузыря на рынке недвижимости и, следовательно, последующему обвалу этого сектора экономики. Уйдя с поста главы ФРС, Гринспен несколько раз объявлял о своем пессимистичном взгляде на положение дел в США. Еще в 2007 году он разглядел в экономике страны признаки стагфляции.
